ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ, АРХИЕПИСКОПА МИРЛИКИЙСКОГО (часть 2)Оксана Лютова

Продолжение

Осо­бен­но опас­ным ока­зал­ся рас­кол, по­рож­ден­ный Ари­ем. Эта па­губ­ная ересь, ари­ан­ство, стре­ми­тель­но рас­пол­за­лась по­всю­ду и вво­ди­ла мно­гих хри­сти­ан в за­блуж­де­ние. Цер­ковь бла­го­че­сти­во учи­ла, что у Свя­той Тро­и­цы Ипо­ста­си од­ной при­ро­ды и од­ной сущ­но­сти, и Сын и Свя­той Дух рав­ны От­цу. Она про­воз­гла­ша­ла три Ипо­ста­си рав­но­силь­ны­ми и рав­но­бо­же­ствен­ны­ми, не сли­вая и не сме­ши­вая их, но и не раз­де­ляя на три чу­же­род­ные. Од­на­ко ари­ане утвер­жда­ли, что Хри­стос – мень­ший Бог, чем Бог Отец, и име­ет иную сущ­ность, а Свя­той Дух под­чи­нен Им.

Ли­кий­ская мит­ро­по­лия бла­го­да­ря бди­тель­но­му по­пе­че­нию ве­ли­ко­го на­став­ни­ка Ни­ко­лая не под­пу­сти­ла к се­бе эту пор­чу, от­бро­сив ее, как смер­то­нос­ный яд.

Ог­нен­ной про­по­ве­дью свя­ти­тель, слов­но ме­чом, с кор­нем от­се­кал во­ин­ствен­ный Ари­ев рас­кол вме­сте с са­вел­ли­ан­ской и дру­ги­ми ере­ся­ми. Ис­по­вед­ник Хри­ста Ни­ко­лай счи­тал сло­во Бо­жье пер­вым и са­мым дей­ствен­ным сред­ством для об­ра­ще­ния ере­ти­ков. Свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский по­вест­ву­ет(*), как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай вра­зу­мил од­но­го из от­ступ­ни­ков. Од­на­жды за­бот­ли­вый пас­тырь, осмат­ри­вая ло­зы ви­но­гра­да Хри­сто­ва, встре­тил мар­ки­о­нит­ско­го епи­ско­па Фе­о­гния. Бо­го­муд­рый Ни­ко­лай сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния изоб­ли­чал за­блуж­де­ния мар­ки­о­ни­тов до тех пор, по­ка не об­ра­тил вла­ды­ку к ис­тине. Фе­о­г­ний от­рек­ся от ере­си, но его са­мо­лю­бие бы­ло ущем­ле­но. Ве­ли­ко­душ­ный иерарх за­ме­тил, что епи­скоп силь­но раз­дра­жен, и, воз­вы­сив го­лос, про­из­нес:

– Солн­це да не зай­дет во гне­ве ва­шем (Еф.4:26). Брат мой! По­ми­рим­ся.

Кро­то­стью и сми­ре­ни­ем ар­хи­ерей Бо­жий Ни­ко­лай об­ра­тил к пра­во­слав­ной ве­ре епи­ско­па Фе­о­гния и мно­гих дру­гих от­ступ­ни­ков. Но он мог быть и гроз­ным, ес­ли ере­тик, упор­ствуя в за­блуж­де­ни­ях, оскорб­лял Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, как это слу­чи­лось на Со­бо­ре в Ни­кее[25].

Свя­той рав­ноап­о­столь­ный им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, же­лая во­дво­рить в Церк­ви мир, по­ве­лел со­звать в 325 го­ду Все­лен­ский Со­бор. Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, как гла­ва Ли­кий­ской мит­ро­по­лии, непре­мен­но дол­жен был участ­во­вать в его ра­бо­те(*).

На Со­бо­ре свя­тые от­цы[26] из­ло­жи­ли незыб­ле­мые ос­но­вы пра­во­слав­ной ве­ры и пре­да­ли про­кля­тию ари­ан­скую ересь. Мно­гие из них утвер­жда­ли Пра­во­сла­вие си­лой сво­е­го про­све­ще­ния, а Ни­ко­лай за­щи­щал ве­ру са­мой ве­рой: он го­во­рил, что хри­сти­ане на­чи­ная от апо­сто­лов неиз­мен­но ве­ро­ва­ли в Бо­же­ство Иису­са Хри­ста и ни­ко­гда не при­ни­жа­ли Его Ипо­стась. Свя­ти­тель про­сла­вил­ся на Со­бо­ре осо­бым рве­ни­ем по ис­ко­ре­не­нию ере­сей и утвер­жде­нию пра­во­слав­ной ве­ры. За это Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ве­ли­ким бла­го­че­стия стол­пом, твер­дым пра­во­сла­вия укреп­ле­ни­ем, ме­чом, пле­ве­лы пре­ле­сти по­се­ка­ю­щим»(*).

Один из ино­ков Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря по­вест­ву­ет о дерз­но­вен­ном по­ступ­ке на Со­бо­ре вер­но­го слу­жи­те­ля Хри­сто­ва[27]:

– На за­се­да­нии Со­бо­ра Ни­ко­лай, во­оду­шев­лен­ный рев­но­стью о Гос­по­де, не стер­пев ари­ан­ско­го бо­го­хуль­ства, уда­рил ере­ти­ка по ще­ке. От­цы со­чли дерз­ким этот по­сту­пок. Ни­ко­лай был ли­шен ар­хи­ерей­ско­го са­на и за­клю­чен в тем­ни­цу[28].

Но Сам Хри­стос и Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца одоб­ри­ли Бо­же­ствен­ную рев­ность слав­но­го по­бор­ни­ка ис­ти­ны[29]. Они яви­лись в тем­ни­цу и вру­чи­ли ему Еван­ге­лие и свя­ти­тель­ский омо­фор. В это же вре­мя несколь­ко от­цов Со­бо­ра удо­сто­и­лись див­но­го ви­де­ния. Вла­ды­ки узре­ли за­клю­чен­но­го в тюрь­му Ни­ко­лая. С ле­вой сто­ро­ны от бла­жен­но­го уз­ни­ка сто­ял Спа­си­тель, по­да­ю­щий ему Еван­ге­лие, а с пра­вой – Бо­го­ро­ди­ца, воз­ла­га­ю­щая на него свя­ти­тель­ский омо­фор. Ар­хи­ереи от­пра­ви­лись в тем­ни­цу и уви­де­ли Ни­ко­лая, об­ла­чен­но­го в омо­фор, с Еван­ге­ли­ем в ру­ке. От­цы Со­бо­ра по­ня­ли, что дерз­но­ве­ние му­же­ствен­но­го иерар­ха бы­ло угод­но Бо­гу. Свя­то­го немед­лен­но осво­бо­ди­ли из за­клю­че­ния, воз­вра­ти­ли ему ар­хи­ерей­ский сан и воз­да­ли по­че­сти как угод­ни­ку Бо­жье­му.

По окон­ча­нии Со­бо­ра свя­ти­тель вер­нул­ся к сво­ей пастве и пре­по­дал все­му на­ро­ду при­ня­тый в Ни­кее Сим­вол пра­во­слав­ной ве­ры. В Ли­кии вер­ный слу­жи­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­сек в са­мом корне ере­ти­че­ские ум­ство­ва­ния, а упор­ству­ю­щих ере­ти­ков про­гнал. Бла­го­ра­зум­ный зем­ле­де­лец от­би­ра­ет луч­шие зер­на и вы­бра­сы­ва­ет сор­ня­ки. Так муд­рый Ни­ко­лай – се­я­тель на ни­ве Хри­сто­вой – на­пол­нял ду­хов­ную жит­ни­цу пло­да­ми доб­ро­де­те­лей, пле­ве­лы же ере­ти­че­ской пре­ле­сти да­ле­ко от­ме­тал от пше­ни­цы Гос­под­ней. По­это­му Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ло­па­той, раз­ве­ва­ю­щей Ари­е­вы пле­вель­ные уче­ния»(*).

Доб­рый пас­тырь Хри­стов имел ве­ли­кое по­пе­че­ние о сво­ем оте­че­стве. Он не толь­ко ду­хов­но окорм­лял Ли­кию, но все­гда неза­мед­ли­тель­но при­хо­дил на по­мощь и спа­сал ее от, ка­за­лось бы, неми­ну­е­мой бе­ды. По ми­ло­сти Бо­жьей со­хра­ни­лись древ­ние ру­ко­пис­ные по­вест­во­ва­ния о де­я­нии свя­ти­те­ля, за­щи­тив­ше­го свою паст­ву от неспра­вед­ли­вой по­да­ти[30].

Ныне по­ве­да­ем чи­та­те­лю об этом пре­чуд­ном де­я­нии, дабы на­пом­нить, на ко­го на­до упо­вать и к ко­му об­ра­щать­ся, ко­гда на­род разо­ря­ет­ся и го­ло­да­ет от непо­силь­но­го бре­ме­ни на­ло­гов.

Им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, став еди­но­власт­ным пра­ви­те­лем всей Рим­ской дер­жа­вы, ре­шил воз­двиг­нуть но­вую хри­сти­ан­скую сто­ли­цу – ве­ли­че­ствен­ный го­род Кон­стан­ти­но­поль(*). Осу­ществ­ле­ние бла­го­че­сти­во­го за­мыс­ла Ва­силев­са по­тре­бо­ва­ло огром­ных средств. По­сколь­ку по­до­шел срок оче­ред­ной пе­ре­пи­си на­се­ле­ния и зе­мель­ных на­де­лов, во все про­вин­ции бы­ли по­сла­ны пе­ре­пис­чи­ки для по­вы­ше­ния на­ло­го­вых сбо­ров(*). В Ми­ры так­же при­был цар­ский чи­нов­ник. Этот че­ло­век ока­зал­ся хит­рым и лжи­вым; он из чув­ства непри­яз­ни к ли­кий­цам и же­ла­ния вы­слу­жить­ся пе­ред мо­нар­хом силь­но за­вы­сил по­дать, за­пи­сав в им­пе­ра­тор­ские ко­дек­сы на­лог в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да. Так над го­ро­дом на­вис­ли чер­ные ту­чи. Вско­ре они по­ро­ди­ли страш­ную бу­рю, опу­сто­шив­шую род­ную епар­хию свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Ибо непо­мер­ная по­дать разо­ря­ет на­род, слов­но ура­ган или по­жар.

Ко­гда указ о раз­ме­ре на­ло­гов был утвер­жден в Кон­стан­ти­но­по­ле, дру­гой цар­ский са­нов­ник от­пра­вил­ся в Ми­ры с во­ен­ным от­ря­дом со­би­рать по­дать. При­быв в го­род, он по­нял: взыс­кать уста­нов­лен­ную сум­му для каз­ны им­пе­ра­то­ра бу­дет крайне слож­но. Весь ве­чер и всю ночь чи­нов­ник раз­мыш­лял, как ему дей­ство­вать, и ре­шил про­явить твер­дость и да­же же­сто­кость при ис­пол­не­нии им­пе­ра­тор­ско­го ука­за. Утром сбор­щик на­ло­гов вос­сел на три­бу­на­ле и на­чал взи­мать по­дать. Тре­буя день­ги, он силь­но уни­жал на­род, уни­жал вплоть до страш­ных оскорб­ле­ний. Изо дня в день он так угне­тал го­ро­жан по­бо­ра­ми, так при­тес­нял всех, что об­рек ли­кий­цев на ра­зо­ре­ние и го­лод.

Кто мог за­щи­тить Ми­ры от край­ней ни­ще­ты и убе­дить мо­нар­ха сни­зить непо­мер­ную по­дать? Сла­ва о свя­том угод­ни­ке Бо­жьем Ни­ко­лае уже рас­про­стра­ни­лась по всей им­пе­рии; со вре­ме­ни I Все­лен­ско­го Со­бо­ра им­пе­ра­тор Кон­стан­тин знал свя­ти­те­ля и по­чи­тал его. По­это­му всю свою на­деж­ду ли­кий­цы воз­ло­жи­ли на ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­доб­но то­му, как тер­пя­щий бед­ствие ко­рабль устрем­ля­ет­ся к ти­хой спа­си­тель­ной га­ва­ни, жи­те­ли го­ро­да Ми­ры по­спе­ши­ли к муд­ро­му ар­хи­ерею Бо­жье­му. Они при­па­ли к его но­гам и со сле­за­ми про­си­ли на­пи­сать пись­мо бла­го­че­сти­вей­ше­му Го­су­да­рю о бе­де, слу­чив­шей­ся с ни­ми, умо­лить са­мо­держ­ца сжа­лить­ся и умень­шить на­ло­го­вое бре­мя. Ча­до­лю­би­вый отец Ни­ко­лай неза­мед­ли­тель­но от­клик­нул­ся на прось­бу о по­мо­щи сво­ей уни­жен­ной и бед­ству­ю­щей паст­вы.

– Де­ти мои воз­люб­лен­ные, – про­из­нес доб­рый пас­тырь, – я не толь­ко на­пи­шу мо­нар­ху, но и сам по­еду в Кон­стан­ти­но­поль к на­ше­му хри­сто­лю­би­во­му им­пе­ра­то­ру и бу­ду упра­ши­вать его сни­зить по­дать, ко­то­рой чи­нов­ник об­ло­жил Ми­ры из нена­ви­сти и враж­ды к его жи­те­лям.

Вла­ды­ка по­мо­лил­ся и по­сле недол­гих при­го­тов­ле­ний от­пра­вил­ся в путь. Слав­ный за­ступ­ник Ни­ко­лай при­был в Кон­стан­ти­но­поль позд­но ве­че­ром и оста­но­вил­ся при церк­ви Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы[31]. Там, вку­сив немно­го пи­щи с бра­ти­ей, свя­ти­тель всю ночь в хра­ме мо­лил Гос­по­да смяг­чить серд­це Ва­силев­са.

На рас­све­те епи­ско­пы(*), на­хо­див­ши­е­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле, уже зна­ли о при­бы­тии в сто­ли­цу зна­ме­ни­то­го иерар­ха Ни­ко­лая. Они при­шли со све­ча­ми и ка­диль­ни­ца­ми в храм Все­чест­ной Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы и воз­да­ли угод­ни­ку Бо­жье­му по­до­ба­ю­щую честь. Ар­хи­ереи при­па­ли к но­гам свя­то­го, про­ся у него бла­го­сло­ве­ния. Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай об­нял каж­до­го из них и по­же­лал всем ми­ра. За­тем вла­ды­ки се­ли. Свя­ти­тель стал бе­се­до­вать с епи­ско­па­ми и по­ве­дал им о же­сто­ком при­тес­не­нии на­ро­да в Ли­кии цар­ски­ми са­нов­ни­ка­ми.

На­стал час слу­же­ния Бо­же­ствен­ной Ли­тур­гии. Ар­хи­ереи по­про­си­ли все­слав­но­го Ни­ко­лая воз­гла­вить служ­бу. Во вре­мя Та­ин­ства, ко­гда бо­го­нос­ный отец про­из­нес: «Свя­тая свя­тым», все в ал­та­ре уви­де­ли, как из его уст вы­шло ог­нен­ное пла­мя. С ве­ли­ким стра­хом они про­сла­ви­ли Бо­га, тво­ря­ще­го чу­де­са через Сво­их угод­ни­ков. На­род, со­брав­ший­ся в хра­ме, при­ча­стил­ся Бо­же­ствен­ных Тайн из ан­гель­ских рук све­то­ча Хри­сто­ва. По окон­ча­нии Ли­тур­гии ми­ряне разо­шлись по до­мам, а вла­ды­ки и кли­ри­ки оста­лись со все­ми лю­би­мым Ни­ко­ла­ем и с ра­до­стью про­ве­ли с ним весь день. Ве­че­ром они сно­ва со­вер­ши­ли бо­го­слу­же­ние, за­тем дол­го бе­се­до­ва­ли со свя­тым и, пре­кло­нив го­ло­вы, дре­ма­ли до рас­све­та.

Утром ве­ли­кий за­ступ­ник по­мо­лил­ся и от­пра­вил­ся в цар­ский дво­рец. Им­пе­ра­то­ру до­ло­жи­ли о при­бы­тии Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па. Го­су­дарь по­ве­лел про­пу­стить к нему вла­ды­ку. Пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов во­шел в трон­ный зал и уви­дел са­мо­держ­ца, вос­се­дав­ше­го на троне. Солн­це сквозь ок­но бро­са­ло лу­чи на ли­цо мо­нар­ха и сле­пи­ло ему гла­за. Чу­до­тво­рец Ни­ко­лай снял со сво­их плеч ман­тию и на­ки­нул ее на сол­неч­ный луч, за­те­нив ли­цо им­пе­ра­то­ра. И, о, чу­до! Ман­тия не упа­ла. Все уви­де­ли, как она ви­сит в воз­ду­хе на сол­неч­ном лу­че, ни­чем не под­дер­жи­ва­е­мая. Кон­стан­тин был по­ра­жен.

Он встал с тро­на, с тре­пе­том по­кло­нил­ся свя­то­му, об­ло­бы­зал его и спро­сил:

– Раб Бо­га Выш­не­го, что при­ве­ло те­бя к нам?

– Вла­ды­ка все­лен­ной, – крот­ко про­из­нес мё­до­ре­чи­вый Ни­ко­лай, – ми­ло­стью Бо­жьей ныне весь род хри­сти­ан­ский управ­ля­ет­ся тво­ей спра­вед­ли­вой дес­ни­цей. В дни тво­е­го цар­ство­ва­ния хри­сти­ане из­бав­ле­ны от на­си­лия и непре­стан­но воз­но­сят за те­бя мо­лит­вы. Мы, ли­кий­цы, сми­рен­но взи­рая на Хри­ста, Ис­тин­но­го Бо­га, так­же про­сим Его по­мочь те­бе по­беж­дать ино­вер­ных вра­гов и во всем со­пут­ство­вать тво­ей дер­жа­ве. Ко­гда мы, о, бла­го­че­сти­вей­ший им­пе­ра­тор, бла­го­да­ри­ли за те­бя Гос­по­да, ра­до­ва­лись и ли­ко­ва­ли, ко­вар­ный враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го по­ме­шал нам жить в ми­ре и сла­вить Все­силь­но­го Бо­га, да­ро­вав­ше­го те­бе цар­ство.

– Что же слу­чи­лось в Ли­кии? – спро­сил Кон­стан­тин.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец! Во вре­мя пе­ре­пи­си сто­лич­ный чи­нов­ник из-за нена­ви­сти и нера­зум­но­го со­пер­ни­че­ства то ли со мной, то ли с кем-то из жи­те­лей го­ро­да ре­шил при­чи­нить зло мо­ей пастве. По на­у­ще­нию дья­во­ла он об­ло­жил по­да­тью в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да на­шу бед­ную епар­хию и убе­дил твое ве­ли­че­ство утвер­дить этот непо­мер­ный на­лог. А дру­гой чи­нов­ник, по­слан­ный в Ми­ры со­би­рать по­дать, под­верг го­ро­жан силь­ным при­тес­не­ни­ям и на­ка­за­ни­ям, тре­буя ее упла­ты. Мно­гие ли­кий­цы ра­зо­ре­ны, впа­ли в край­нюю ни­ще­ту и стра­да­ют от го­ло­да. По­это­му бе­да за­ста­ви­ла ме­ня об­ра­тить­ся к тво­ей бла­го­че­сти­вой вла­сти. Про­шу, о, им­пе­ра­тор, вос­ста­но­ви спра­вед­ли­вость в на­шей мит­ро­по­лии.

Го­су­дарь с вол­не­ни­ем слу­шал епи­ско­па из Ли­кии. Все это вре­мя ман­тия ар­хи­ерея ви­се­ла на сол­неч­ном лу­че. Кон­стан­тин снял ман­тию, сво­и­ми цар­ски­ми ру­ка­ми на­дел ее на пле­чи угод­ни­ка Бо­жье­го и по­са­дил вы­со­ко­чти­мо­го го­стя око­ло се­бя на­про­тив тро­на(*).

– Свя­той вла­ды­ка, – об­ра­тил­ся к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор. Ни­ще­та и го­лод в Ми­рах за­ста­ви­ли те­бя прий­ти к нам с хо­да­тай­ством о сни­же­нии на­ло­га. Твоя прось­ба о бед­ству­ю­щем на­ро­де услы­ша­на на­ми. Ра­ди тво­ей свя­то­сти, дабы Гос­подь со­хра­нил бла­го­по­лу­чие всей дер­жа­вы, я при­ка­жу уба­вить на­лог до сум­мы, ко­то­рую ты на­зо­вешь.

– На сколь­ко Бог по­двигнет твое цар­ское ве­ли­ко­ду­шие, на столь­ко и со­кра­ти на­лог, – крот­ко от­ве­тил Ни­ко­лай.

Са­мо­дер­жец при­ка­зал про­то­но­та­рию и хар­ту­ля­рию Фе­о­до­сию при­не­сти лист и на­пи­сать:

– Жи­те­ли Мир долж­ны еже­год­но вы­пла­чи­вать на­лог в сто со­ли­дов. От осталь­ной по­да­ти на­ше ве­ли­че­ство осво­бож­да­ет го­род по прось­бе за бед­ных пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая.

Кон­стан­тин под­пи­сал до­ку­мент ки­но­ва­рью, скре­пил его зо­ло­той пе­ча­тью и вру­чил хри­со­вул свя­ти­те­лю. Бла­го­че­сти­вый мо­нарх по­про­сил про­ще­ния у ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. Го­су­да­рю бы­ло стыд­но, ибо он по неве­де­нию до­пу­стил неспра­вед­ли­вое при­тес­не­ние Ли­кии. А ар­хи­ерей Бо­жий стал мо­лить­ся за им­пе­ра­то­ра и бла­го­да­рить его за ока­зан­ную ми­лость.

По­ки­нув цар­ский дво­рец, слав­ный иерарх вер­нул­ся в храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и сно­ва с го­ря­чей мо­лит­вой об­ра­тил­ся ко Гос­по­ду. Про­зор­ли­вый вла­ды­ка пред­ви­дел, что са­нов­ни­ки Ва­силев­са бу­дут недо­воль­ны зна­чи­тель­ным сни­же­ни­ем на­ло­га с ли­кий­цев и по­ста­ра­ют­ся уго­во­рить Кон­стан­ти­на не де­лать это­го. Ес­ли же до­ку­мент ока­жет­ся в Ли­кии и бу­дет там об­на­ро­до­ван, то са­мо­дер­жец не станет ме­нять свое ре­ше­ние. Но как по­ско­рее до­ста­вить гра­мо­ту в Ми­ры? Ведь са­мый быст­ро­ход­ный ко­рабль мо­жет до­плыть до ан­дри­ак­ской[32] при­ста­ни го­ро­да не мень­ше, чем за шесть дней. По­это­му всю свою на­деж­ду бди­тель­ный по­пе­чи­тель Ли­кии Ни­ко­лай воз­ло­жил на Бо­га, ко­то­рый все­гда вни­мал мо­лит­вам ве­ли­ко­го пра­вед­ни­ка. Он на­шел в хра­ме по­лую трост­ни­ко­вую тру­боч­ку, вло­жил в нее хри­со­вул, за­пе­ча­тал его и от­пра­вил­ся к мо­рю. На бе­ре­гу свя­той Ни­ко­лай об­ра­тил­ся к Твор­цу и Про­мыс­ли­те­лю:

– Бо­же Выш­ний, Си­дя­щий на хе­ру­ви­мах и Взи­ра­ю­щий на без­дны. Пе­ред То­бой тре­пе­щут небо, зем­ля и мо­ре. Все со­тво­рен­ное по­ви­ну­ет­ся Тво­ей гроз­ной во­ле! Услышь, Вла­ды­ко, ра­ба Тво­е­го. Со­хра­ни эту гра­мо­ту це­лой и невре­ди­мой и до­ставь ее к бе­ре­гу Ан­дри­а­ки, дабы во ве­ки ве­ков про­слав­ля­лось Твое Свя­тое и Пре­бла­го­сло­вен­ное Имя.

За­тем чу­до­тво­рец Ни­ко­лай бро­сил в мо­ре до­ку­мент, за­пе­ча­тан­ный в стеб­ле трост­ни­ка, и про­из­нес:

– Во имя Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, пусть хри­со­вул плы­вет к бе­ре­гам Ли­кии и кли­ри­ки на­шей церк­ви по­лу­чат его.

Все­дер­жи­тель­ной си­лой Неви­ди­мо­го Бо­га трост­ник с дра­го­цен­ной гра­мо­той в тот же час ока­зал­ся на бе­ре­гу Ан­дри­а­ки.

Кто мо­жет изъ­яс­нить столь див­ное чу­до?! Как тро­стин­ка мог­ла так быст­ро пе­ре­сечь бес­край­нее мо­ре и по­пасть в Ми­ры? Ка­кой корм­чий на­пра­вил ее к ли­кий­ской га­ва­ни? О ве­ли­кие и неиз­ре­чен­ные тай­ны Пре­бла­го­го Твор­ца! По­ис­ти­не ди­вен Бог во свя­тых Сво­их, и неис­сле­ди­мы пу­ти Его (Рим.11:13).

Свя­ти­тель вер­нул­ся в храм, где остав­шу­ю­ся часть дня и всю ночь мо­лил­ся Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду и Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це. Той же но­чью ан­ге­ло­по­доб­ный Ни­ко­лай явил­ся в сон­ном ви­де­нии пер­во­му из пре­сви­те­ров го­ро­да Ми­ры и по­ве­лел:

– По­сле утрен­них цер­ков­ных пес­но­пе­ний с несколь­ки­ми кли­ри­ка­ми спу­стись к ан­дри­ак­ской га­ва­ни. Там, на бе­ре­гу, вы най­де­те трост­ни­ко­вую труб­ку. Внут­ри нее за­пе­ча­та­на цар­ская гра­мо­та о сни­же­нии по­да­ти с жи­те­лей Мир. Эту ми­лость ока­зал нам сам хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор Кон­стан­тин. Про­чти до­ку­мент кли­ру и на­ро­ду во сла­ву Все­силь­но­го Бо­га. За­тем по­ка­жи хри­со­вул глав­но­му сбор­щи­ку на­ло­гов и по­ло­жи его в риз­ни­це.

Пре­сви­тер сде­лал все, как свя­той по­ве­лел в ви­де­нии. На бе­ре­гу мо­ря кли­ри­ки об­ре­ли трост­ни­ко­вый сте­бель с вло­жен­ным в него свит­ком. Пись­мо бы­ло в пол­ной со­хран­но­сти: мор­ская во­да не по­вре­ди­ла текст. Бла­гая весть быст­ро об­ле­те­ла го­род. В хра­ме при боль­шом сте­че­нии на­ро­да один из кли­ри­ков огла­сил до­ку­мент. Ли­кий­цы, узнав о сни­же­нии на­ло­га, еди­но­душ­но про­сла­ви­ли Бо­га и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние им­пе­ра­то­ру Кон­стан­ти­ну и свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю за его за­ступ­ни­че­ство. За­тем го­ро­жане от­пра­ви­лись к ме­сту, где со­би­ра­лась по­дать. Вне­зап­ное по­яв­ле­ние огром­ной тол­пы во­круг три­бу­на­ла на­сто­ро­жи­ло же­сто­ко­сер­до­го чи­нов­ни­ка. Он дав­но опа­сал­ся бун­та и по­это­му стал ис­пу­ган­но вос­кли­цать:

– Что та­кое? С чем при­шли вы ко мне?

Ли­кий­цы предъ­яви­ли ему хри­со­вул. Чи­нов­ник вни­ма­тель­но про­чи­тал указ, уви­дел им­пе­ра­тор­скую под­пись, сде­лан­ную ки­но­ва­рью, и зо­ло­тую пе­чать, под­ве­шен­ную к свит­ку. Он при­знал до­ку­мент под­лин­ным, с по­чте­ни­ем по­це­ло­вал пе­чать с изо­бра­же­ни­ем го­су­да­ря и по­кло­нил­ся хри­со­ву­лу(*).

– Как вы по­лу­чи­ли цар­скую гра­мо­ту? – с недо­уме­ни­ем спро­сил чи­нов­ник.

Го­ро­жане рас­ска­за­ли сбор­щи­ку на­ло­гов о по­езд­ке ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая к им­пе­ра­то­ру в Кон­стан­ти­но­поль и о том, как они бла­го­да­ря ви­де­нию кли­ри­ка на­шли сви­ток на бе­ре­гу мо­ря. Тот­час чи­нов­ник при­ка­зал от­пу­стить из тюрь­мы лю­дей, за­клю­чен­ных за неупла­ту по­да­ти. Вме­сте с на­ро­дом он про­сла­вил Бо­га и Его угод­ни­ка Ни­ко­лая. Хри­со­вул тор­же­ствен­но от­нес­ли в со­бор­ную риз­ни­цу, где до­ку­мент в те­че­ние мно­гих сто­ле­тий хра­нил­ся в па­мять о чу­де­сах и за­ступ­ни­че­стве ско­ро­го уте­ши­те­ля бед­ству­ю­щих Ни­ко­лая за ли­кий­цев во сла­ву Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста.

Но враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го все­гда во­ю­ет с Бо­гом и Его свя­ты­ми. По­это­му са­та­на вло­жил в серд­ца несколь­ких ца­ре­двор­цев злой по­мысл. Они яви­лись к им­пе­ра­то­ру и ска­за­ли:

– Не сле­до­ва­ло тво­е­му ве­ли­че­ству сни­жать по­дать с го­ро­да Ми­ры до ста со­ли­дов. Ты спи­сал очень боль­шую сум­му. Так мож­но ра­зо­рить каз­ну. На­до бы­ло уре­зать лишь часть на­ло­га, а не от­ме­нять его по­чти це­ли­ком.

Ре­чи при­двор­ных сму­ти­ли мо­нар­ха. Ибо упраж­не­ние в нече­стии по­мра­ча­ет доб­рое, … раз­вра­ща­ет ум незло­би­вый (Прем.4:12). Кон­стан­тин стал бес­по­ко­ить­ся и рас­ка­и­вать­ся в сво­ем ве­ли­ко­душ­ном по­ступ­ке. Он по­ве­лел разыс­кать и при­ве­сти во дво­рец ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­са­див свя­ти­те­ля вбли­зи тро­на, Ва­силевс про­из­нес:

– Мы слиш­ком силь­но сни­зи­ли по­дать. На­ши выс­шие чи­нов­ни­ки счи­та­ют это ра­зо­ри­тель­ным для каз­ны. Пре­по­доб­ный отец, вер­ни хри­со­вул. Мы вне­сем в него ис­прав­ле­ние и сде­ла­ем на­лог при­ем­ле­мым для всех.

Од­на­ко Ми­ры бы­ли уже ра­зо­ре­ны от со­бран­ных на­ло­гов, и на­род по­ги­бал от го­ло­да. Что мож­но бы­ло взять с лю­дей, до­ве­ден­ных до край­ней ни­ще­ты?

– О, им­пе­ра­тор, – от­ве­тил свя­той Ни­ко­лай, – твой хри­со­вул уже в Ли­кии. Два дня на­зад со­бор­ные кли­ри­ки в Ми­рах про­чли его на­ро­ду и по­ка­за­ли сбор­щи­ку по­да­ти.

– Про­шло все­го три дня, как мы вы­да­ли те­бе гра­мо­ту. Как она мог­ла так быст­ро по­пасть в Ли­кию(*)? – уди­вил­ся им­пе­ра­тор.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, – крот­ко по­про­сил Ни­ко­лай, – по­шли гон­цов в Ми­ры. Ес­ли ис­тин­ность мо­их слов не под­твер­дит­ся, пусть твое ве­ли­че­ство ме­ня­ет по­дать, как из­во­лит.

Кон­стан­тин при­ка­зал сна­ря­дить быст­ро­ход­ный ко­рабль в Ми­ры. Он по­ру­чил по­слан­ни­кам точ­но узнать, ко­гда до­ку­мент при­был в Ли­кию. Ко­рабль в тот же день вы­шел из га­ва­ни и с по­мо­щью Бо­жьей, при по­пут­ном вет­ре и спо­кой­ном мо­ре, бла­го­по­луч­но до­стиг бе­ре­га Ан­дри­а­ки.

В Ми­рах сбор­щик на­ло­гов на­звал день пе­ре­да­чи ему хри­со­ву­ла, а в риз­ни­це хра­ма гон­цы го­су­да­ря сво­и­ми гла­за­ми уви­де­ли до­ку­мент. По­сле са­мо­го тща­тель­но­го рас­сле­до­ва­ния они убе­ди­лись в том, что кли­ри­ки на­шли гра­мо­ту в ли­кий­ской га­ва­ни на­ут­ро по­сле ее вру­че­ния во двор­це свя­то­му Ни­ко­лаю, и немед­лен­но от­пра­ви­лись в об­рат­ный путь.

Хра­ни­мые мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая, мо­ре­пла­ва­те­ли вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль. По­слан­ни­ки по­дроб­но рас­ска­за­ли мо­нар­ху о чу­дес­ном об­ре­те­нии ли­кий­ца­ми хри­со­ву­ла на сле­ду­ю­щий день по­сле то­го, как им­пе­ра­тор соб­ствен­но­руч­но под­пи­сал его в цар­ском двор­це.

На­бож­ный Кон­стан­тин усмот­рел во всем про­ис­шед­шем во­лю свы­ше и по­нял: по мо­лит­вам Сво­е­го вер­но­го слу­ги Ни­ко­лая Гос­подь тво­рит див­ные чу­де­са. Он при­звал сер­до­боль­но­го пас­ты­ря во дво­рец и про­из­нес:

– Про­сти ме­ня, о про­слав­лен­ный Бо­гом вла­ды­ка. Мы чуть не из­ме­ни­ли свое ре­ше­ние, ко­то­рое бы­ло угод­но Гос­по­ду. Я ис­ку­шал твою свя­тость, по­ве­рив лу­ка­вым ре­чам при­двор­ных со­вет­ни­ков. Ныне мы до­сто­вер­но узна­ли ис­ти­ну от по­слан­ных в Ми­ры гон­цов. Бог бла­го­сло­вил твое де­ло. Он, тво­и­ми мо­лит­ва­ми, чу­дес­ным об­ра­зом пе­ре­нес хри­со­вул по мо­рю в Ли­кию в пол­ной со­хран­но­сти. По­это­му мы под­твер­жда­ем все на­пи­сан­ное в гра­мо­те. Во сла­ву Пре­бла­го­го Бо­га, а так­же в па­мять о цар­ской ми­ло­сти к тво­ей мит­ро­по­лии я по­веле­ваю и в бу­ду­щем(*) со­хра­нить неиз­мен­ной по­дать с Мир в сто со­ли­дов.

Од­на­ко щед­рость го­су­да­ря к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю этим не огра­ни­чи­лась. Им­пе­ра­тор пе­ре­дал ему для хра­ма свя­щен­ные со­су­ды и дру­гие да­ры. По­ки­дая дво­рец, пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов бла­го­сло­вил са­мо­держ­ца и обе­щал по­сто­ян­но мо­лить­ся за Кон­стан­ти­на и его свя­той град, ибо царь ра­зум­ный – бла­го­со­сто­я­ние на­ро­да (Прем.6:26).

Спу­стя несколь­ко дней слав­ный за­щит­ник Ли­кии вер­нул­ся в свою мит­ро­по­лию и был встре­чен на­ро­дом с ве­ли­ки­ми по­че­стя­ми. На сле­ду­ю­щее утро по­сле при­бы­тия в Ми­ры бо­го­нос­но­го от­ца Ни­ко­лая мно­же­ство лю­дей со­бра­лось в хра­ме. Го­ро­жане хо­те­ли уви­деть и по­бла­го­да­рить лю­би­мо­го ар­хи­пас­ты­ря. Свя­ти­тель бла­го­сло­вил на­род и рас­ска­зал всем о цар­ской ми­ло­сти к Ли­кии. На­род ра­до­вал­ся, сла­вил Бо­га за чуд­ные де­ла Его для сы­нов че­ло­ве­че­ских (Пс.106:8) и го­во­рил вла­ды­ке:

– Твое пред­ста­тель­ство из­ба­ви­ло нас от ра­зо­ри­тель­ной по­да­ти. Всю жизнь мы и на­ши де­ти бу­дем мо­лить­ся за те­бя и бла­го­че­сти­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай все­гда быст­ро при­хо­дил на по­мощь к лю­дям, ко­то­рые с ве­рой об­ра­ща­лись к нему в труд­ных об­сто­я­тель­ствах. Во вре­ме­на за­сух и неуро­жая(*) он был бди­тель­ным по­пе­чи­те­лем ли­кий­ской паст­вы.

Од­на­жды Асию[33] охва­тил страш­ный го­лод. Мно­гие об­ла­сти нуж­да­лись в по­став­ках хле­ба(*). По­это­му ли­кий­цы не смог­ли за­ку­пить при­воз­ное зер­но. Мог ли ве­ли­ко­душ­ный де­ла­тель ми­ло­сты­ни Ни­ко­лай не по­жа­леть несчаст­ных лю­дей и рав­но­душ­но взи­рать на стра­дав­ших от го­ло­да со­оте­че­ствен­ни­ков?

Бо­же­ствен­ный иерарх Хри­стов явил­ся но­чью в сон­ном ви­де­нии куп­цу, ко­то­рый на­ме­ре­вал­ся про­плыть ми­мо Ли­кии на ко­раб­лях, на­гру­жен­ных хле­бом. Свя­ти­тель дал ему день­ги в за­лог, по­ве­лел плыть в Ми­ры и там про­дать зер­но[34].

Утром ку­пец проснул­ся и сра­зу уви­дел три зо­ло­тые мо­не­ты, вло­жен­ные в его ла­донь пре­по­доб­ным от­цом. Хле­бо­тор­го­вец был изум­лен этим чу­дом и счел сво­им дол­гом немед­лен­но ис­пол­нить во­лю ан­ге­ло­по­доб­но­го му­жа. Он при­плыл в ан­дри­ак­скую га­вань и, про­дав зер­но жи­те­лям го­ро­да Ми­ры, рас­ска­зал им о сон­ном ви­де­нии и трех зо­ло­тых мо­не­тах. По опи­са­нию куп­ца го­ро­жане узна­ли в явив­шем­ся к нему че­ло­ве­ке епи­ско­па Ни­ко­лая и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние Бо­гу, про­слав­ляя сво­е­го сер­до­боль­но­го за­ступ­ни­ка.

Ар­хи­манд­рит Ми­ха­ил по­вест­ву­ет еще об од­ном слу­чае спа­се­ния свя­тым его со­оте­че­ствен­ни­ков от го­ло­да[35].

Вла­ды­ка узнал, что в ли­кий­ский порт за­шли пять гру­же­ных зер­ном ко­раб­лей, плыв­ших из Алек­сан­дрии(*) в Кон­стан­ти­но­поль. За­бот­ли­вый Ни­ко­лай немед­лен­но от­пра­вил­ся в ан­дри­ак­скую га­вань и по­про­сил ка­пи­та­нов от­сы­пать ли­кий­цам немно­го зер­на с каж­до­го суд­на.

– Мы не мо­жем так по­сту­пить, – от­ве­ти­ли ка­пи­та­ны. – Это об­ще­ствен­ный хлеб(*), он не при­над­ле­жит нам. Зер­но по­лу­че­но как по­дать с Егип­та, а мы обя­за­ны до­ста­вить груз непри­кос­но­вен­ным в цар­скую сто­ли­цу.

Но ар­хи­ерей Бо­жий умо­лил мо­ре­пла­ва­те­лей по­мочь го­ло­да­ю­щим ли­кий­цам. Ча­до­лю­би­вый пас­тырь обе­щал ка­пи­та­нам быть их по­кро­ви­те­лем и за­щит­ни­ком:

– С каж­до­го ко­раб­ля от­гру­зи­те по сто мо­ди­ев. А я из­бав­лю вас от на­ка­за­ния, и го­су­да­ре­вы при­ем­щи­ки в сто­ли­це не смо­гут ни­ко­го об­ви­нить в недо­им­ке.

Мо­ря­ки по­ве­ри­ли ве­ли­ко­му чу­до­твор­цу. Они да­ли ли­кий­цам столь­ко хле­ба, сколь­ко по­про­сил у них свя­ти­тель, и при по­пут­ном вет­ре бла­го­по­луч­но до­стиг­ли Кон­стан­ти­но­по­ля. В сто­ли­це цар­ский чи­нов­ник при­нял зер­но. К край­не­му удив­ле­нию ка­пи­та­нов вес гру­за ока­зал­ся точ­но та­ким же, ка­ким он был в Алек­сан­дрии. Об этом необы­чай­ном чу­де мо­ре­пла­ва­те­ли рас­ска­за­ли при­ем­щи­кам, и все про­сла­ви­ли Бо­га, по­да­ю­ще­го ми­лость лю­бя­щим Его.

Продолжение следует...